 |
| Южнобережные проводники. Фото начала ХХ в. |
«С конца августа в Ялту начинают съезжаться «сезонные» гости, и прилив их заканчивается лишь в половине сентября. В значительном количестве здесь встречаются соскучившиеся в одиночестве вдовушки и дамы, «разошедшиеся» с мужьями, и пожилые барыни, страдающие нервами (либо бесящиеся с жиру, – неспециалисту трудно разобрать), но во всяком случае ищущие сильных ощущений и жаждущих пережить вновь волнения и восторги второй (а иногда и третьей) молодости. Встречаются и барышни, нуждающиеся в татарах-проводниках, (злые языки утверждают, что они ради Маметов и в Крым-то собственно приезжают); встречаются и всевозможные искатели и искательницы приключений, и француженки в кричащих туалетах, и пшюты в желтых туфельках, и восточные человеки в национальных костюмах.
Одним словом, «смесь одежд и лиц, племен, наречий, состояний», такая пестрая смесь, что от нее может в глазах зарябить. И эта публика – пестрая по внешности, но по степени развития интеллекта довольно однородная – приносит с собой свойственную ей атмосферу пошлости, тщеславия, нравственной разнузданности и всяческого распутства. А Ялта в свою очередь, готова к услугам «сезонной» публики, ибо услуги ее щедро оплачиваются.
Ялтинцы ликуют и потирают руки. Теперь на их улице праздник. Давно желанный «сезон » настал!..
Извозчичьи коляски мчатся по Набережной. Отели, дачи, самые гнусные каморки битком набиты. Рестораны полны, – там едят, пьют, кутят. В галантерейных, бакалейных, фруктовых и др. магазинах толкутся покупатели, – и в это время всякая залежалая дрянь быстро раскупается. Барышни и дамы едут с татарами в горы на экскурсии или в сопровождении кавалеров шатаются взад и вперед по Набережной, заглядывая в окна магазинов и стреляя глазами в мужчин. Около купален булькаются в море дамы и мужчины, разумеется, в костюмах, подчеркивающим именно то, чему следовало бы оставаться скрытым.
Конечно, пошлости, тщеславия, разврата, всяких дурачеств и чудачеств в Москве, напр., или в Петербурге не меньше, чем в Ялте. Но там, в больших городах, они, так сказать, расплываются, стушевываются, не так бросаются в глаза и поэтому не так сильно возмущают нравственное чувство. В Ялте же, на маленьком клочке земли, концентрируясь, как в фокус, они уже прямо внушают к себе отвращение, бьют по нервам...
***
Некоторые строгие блюстители порядка и благочиния сочиняют целые филиппики против ялтинских татар «проводников» и даже не прочь рекомендовать насильственные меры для удаления их. Но эти почтенные цензоры нравственности стреляют не в цель...
Татары-проводники, без сомнения, явление не желательное. Но, ведь, корень-то зла вовсе не в них. Появление их вызвано «спросом». Не будь спроса, не было бы и предложения. Если бы бесстыжие искательницы приключений, наезжающие в Ялту, не бегали за ними, не обращались к их услугам, то Маметы и без всяких репрессивных мер исчезли бы с Набережной. Но их спрашивают, их ищут, в услугах их нуждаются, «услуги» их иногда очень щедро оплачиваются. Почему же мы от крымских татар можем ожидать и требовать героизма, когда мы его не требуем от наших сограждан, болee обеспеченных материально и более развитых умственно!..
И случается, что татары-проводники наживают целые состояния от прогулок в горы с дамами, накупают земли, заводят виноградники и под старость живут рантьерами – без печалей и забот, рассказывая приятелям под веселый час о своих подвигах, как о делах «давно минувших дней».
«Сезонная» публика развратила не только татар, но и вообще низший слой ялтинского населения (да и не один низший слой, но всех, кому случается приходить в соприкосновение с нею), – развратила и своим дурным примером и швыряньем денег. Легкий заработок приучает людей не дорожить деньгами... Если, напр., ялтинскому «человеку» дать на чай двугривенный за какую-нибудь ничтожную услугу (ну, хоть за переноску небольшого чемодана из экипажа в подъезд, на что требуется не более 5 минуть), то он, разумеется, возьмет эту презренную монету, но опустит ее в карман с явно недовольным, разочарованным видом. (Деревенская баба на мойке, при суконной фабрике, получает 18 коп., работая с 5 ч. утра до 8 вечера).
«Сезонная» же публика вызвала появление на ялтинских улицах профессиональных маленьких попрошаек. Один мальчик, напр., уже довольно известный в Ялте, у проходящих просит денег «на краски». Если бы этот «художник» на те деньги, какие он выманил у публики, накупил красок, то мог бы торговать ими.
В среде «сезонной» толпы, блестящей по внешности, посреди живых, роскошных декораций, созданных природой – разыгрывается в Ялте не мало тяжелых драм и фарсов, но эти драмы и фарсы так отвратительно-циничны, так грязны, что даже и писать о них не охота».
Отрывок (в сокращении) из книги: Засодимский П. В Крыму. – М., 1902. – С. 21-29.
