А.Ильмий: кто мы?

Начало здесь.

 

Сюндус пришла в приют 11-12-летней девочкой. Забрали из него разыскавшие ее родственники почти в шестнадцать. Все это время в ее душе подспудно жила тревога, чувство того, что что-то в жизни приюта не так. Ей не нравились блюда чужой кухни, она тосковала по родным напевам, мечтала играть роли в крымскотатарских спектаклях, ее злило то, что все надо делать по чьей-то указке. Сюндус подсознательно сопротивлялась навязываемому ей чужому образу жизни, пытаясь сохранить родное, присущее народу, дочерью которого она являлась по крови и по духу.

Если признать правоту Ф.Ницше, сказавшего, что «человек будущего – это тот, у которого самая длинная память», то получается, что советское государство хотело вырастить из детей крымских татар манкуртов – людей, забывших свои корни и беспрекословно подчиняющихся «хозяину», людей без будущего. Не об ли этом предупреждает А.Ильмий? Наверное, многим трудно в такое поверить. Легче обвинить автора в «болезненной фантазии националиста». Однако опасения Ильмия были не беспочвенными, о чем свидетельствуют циркуляры, имевшие гриф «Секретно». Вот, например, два из них.

1) Направлено в Ялтинский, Севастопольский, Симферопольский, Алуштинский, Евпаторийский районные отделы народного образования.

      «Исх. № 50/с      20/III-24 г.      Секретно

     Крымнаркомпрос предлагает вам установить наблюдение за всеми окончившими Тотайкойский Тат.Пед.Техникум и ныне занимающимися педагогической деятельностью в школах РайО.Н.О. 
…Заведующеу РайО.Н.О. в своих ежемесячных докладах надлежит давать подробную справку по сему вопросу»*.

2)   «Исх. № 51/с      22/III- 24.      Секретно

       В Севастопольский РайО.Н.О.

     В Вашем отчете за Февраль месяц по вопросу Секции Гор.Совета значится, что татарские дет.дома неправильно поставлены в отношении воспитания – с нездоровым национальным уклоном. Предлагается Вам немедленно прислать подробные сведения и материалы по сему вопросу и сообщить, почему до сих пор Вами не снят тов.Осман с занимаемой им должности.

     Наркомпрос вторично ставит Вам на вид необходимость установления наблюдения за всеми воспитателями и воспитательницами, особенно тат.дет.домов»**. 

… И вот Сюндюс проснулась не в приюте. Растерянная, впервые за последние годы оказавшись вне шумной спальни на 35 коек, она медленно подошла к запыленному зеркалу. Задумчиво стерла с него пыль. Из зеркала на нее смотрела взрослая, пышноволосая, хорошо сложенная девушка. Сюндус удивленно и внимательно, словно впервые, долго разглядывает себя.

«Кто я? – спрашивает она. – Действительно, кто же я на самом деле? Почти пять лет назад, послушав Куддуса, я отправилась с ним в Акъяр***, в город, в котором, кроме названия, по-моему, нет ничего светлого. Теперь объявился дядюшка и насильно привез меня в село, которое голодными и раздетыми вытолкнуло нас на улицу. А за неделю до приезда дяди я дала слово Шакиру бежать с ним из приюта. Не думая, ясно не представляя себе дальнейшей жизни, согласилась уйти с человеком, позвавшим меня. Еще раньше, по настоянию медсестры тети Шерфе, записалась на акушерские курсы...

Кто же я? Надоели нужда и зависимость от чужой воли. Пока я не отвечу на этот вопрос, не смогу избавиться от тех, кто все решает за меня. Так кто же я?» Начало статьи здесь.

*Крымский госархив: Р-20, опись 3, д.10, с.118-122.

**Крымский госархив:  Р-20, опись 3, д.10, с.125.

***Акъяр  (Севастополь) –акъ – белый, светлый; яр – крутой берег, обрыв.