А.Ильмий: о геноциде устами ребенка

Повесть Аблякима Ильмия «Воспоминания о голоде», как уже отмечалось, была опубликована в 1926 году.
О чем она?

«Кушать, как хочется кушать!»– с этих слов начинается описанная история. В первой части произведения (это примерно шесть страниц из шестидесяти) слова «кушать», «есть» встречаются 23 раза, кроме того, называются различные блюда, продукты питания.

Темы голода так или иначе касались почти все крымскотатарские писатели, творившие в 20-х – 40-х годах XX века. Некоторые авторы просто описывали голод, констатируя сам факт, другие указывали на то, что он был создан искусственно.

«Воспоминания о голоде» Аблякима Ильмия заметно отличаются  от них глубиной анализа причин и последствий событий, разразившихся в Крыму в 1921-1922 гг. Повесть имеет подзаголовок «Из дневника Сюндус», рассказ ведется от лица девочки-подростка, и все описываемые события освещены сквозь призму детской психологии.

А.Ильмий замечательно верно воспроизвел особый мир детского сознания с его своеобразной логикой и особенностью постоянно задавать вопросы. Сюндус, со свойственной ее возрасту непосредственностью рассказывает о том, что видит и чувствует. Девочка еще не знает, не может понять, отчего все так плохо складывается в ее жизни, и поэтому задает сама себе (и читателю) массу вопросов. А читатель, постоянно наталкиваясь на ее вопросы, вынужден задумываться, по-новому вглядываясь и оценивая господствующие в обществе  понятия, социальные доктрины и теории, ставшие, казалось бы, вполне привычными.

Сюндус и Куддус – ее ровесник, сосед и друг – уходят ночью из родного села в большой город Акъяр (Севастополь). Их родители умерли от голода, ребята остались одни. «Ах, если бы вы знали, как сильно хочется есть! – пишет Сюндус в своем дневнике. – К кому пойти?..»

Куддус, отчаявшись, украл у Мурадши бая несколько картофелин. Однако тот догадался, чьих это рук дело. Боясь жестокой расправы, Куддус, поделившийся своей «добычей» с Сюндус, уговорил девочку, не мешкая, бежать из села в Акъяр: там, мол, есть приюты для детей, где им дают «хлеб, плов, кашу».

В Севастополе Куддус оставил девочку на одной из центральных улиц, а сам отправился «устраивать нас в приют». Сюндус в ожидании Куддуса внимательно изучает новый для нее мир, жадно впитывает в себя впечатления городского бытия.

Картины, увиденные ребенком, сознание которого не отравлено еще ложью официальных понятий, пугают контрастами: «А что сказать о людях? Посмотрите на русских женщин. Ах, как волшебно поблескивает, переливается ткань, из которой сшита их одежда! А девочки как цветочки: нарядные, волосы распущены, в ярких лентах, идут бодро и весело, румяные, точно розочки!..

Бог мой, почему эти люди так хорошо живут? Потому что они русские или потому, что городские? Как бы то ни было, но им очень повезло. Живут в земном раю. Народ от голода вымирает, а эти ни о чем не знают…

Когда я шла с Куддусом в Севастополь, думала, что кроме нас там больше никого-то и не будет. Пришла и увидела: во всех уголках-закоулках полным полно голодных татар. Как странно смотрятся среди нарядных людей голодные оборванцы в своем жалком тряпье!

Всегда скромные, стеснительные девушки татарки, молодые женщины и дети совсем потеряли стыд. Всюду лезут, хватают все, что найдут и что подадут, едят и объедки, и нечистое, и запрещенное шариатом.

Нет, не осталось в мире ни стыла, ни боязни греха, ни милосердия… Ну почему люди не жалеют друг друга? Ведь и на базарах, и в магазинах полным-полно продуктов. Одни люди пьют-едят вволю, наряжаются, наслаждаются. Другие – грязные, оборванные, измученные, прямо на улицах падают они от голода и там же умирают. Попробуй, разберись, почему так устроен мир...»

Кто ответит Сюндус, кто объяснит? А.Ильмий не вводит в текст авторских рассуждений. К этой повести можно отнести слова прозаика Э. Казакевича: «Писатель ничего не доказывает. Его рассказ – доказывает».

«Воспоминания о голоде» доказывают, что голод в Крыму был организован искусственно и что политикой советского государства был планомерный геноцид в отношении крымских татар. (Впрочем, подобное было предпринято в 1932-1933 гг. и по отношению к украинцам, о чем рассказывается в потрясающей повести В.Гроссмана «Все течет»).

Первая часть повести заканчивается такой записью в дневнике Сюндус: «Мамочка моя милая, сколько же мы мучений испытали... В скольких домах навсегда потух огонь в очаге, потому что все умерли. И кто знает, сколько за эти месяцы распалось семей, в которых оставшиеся в живых разбрелись, как птенцы куропатки в степи. Кто знает, сколько еще детей, женщин и девушек блуждают по дорогам,  теряя разум и стыд?»  Продолжение здесь.