А.Ильмий: что там, в социалистическом будущем?

Рабочий и колхозница. 1937. Москва.
Скульптор В.И.Мухина.

Начало здесь.

 

А.Ильмий скорбит, его сердце вместе с сердечком Сюндус разрывается от боли по тысячам безвинно убиенных. Но его повесть – о живых, о тех, кто уцелел в цехе, штампующем смерть. Однако писатель, педагог и политик, веривший в прогрессивное развитие жизни, он думал, в первую очередь, о детях. Какими они вырастут, какими станут? От этого зависит будущее народа, страны и человечества в целом.

Итак, Сюндус и Куддус пришли в Севастополь. Здесь их приняли в приют,  отмыли, накормили. Сначала девочке все нравилось: «Как хорошо, когда человек чист и сыт! Словно заново родился...» Когда угроза голодной смерти миновала, Сюндус стала замечать, что в приюте никто  не может по-настоящему хорошо сыграть крымскотатарскую мелодию. Русская музыка ей тоже нравится, но очень хочется слушать родную. А в театре, организованном в приюте, «... из-за того что не могли найти пьес на крымскотатарском языке, ставили, в основном, русские». По этой причине Сюндус, имевшая талант к актерскому искусству, оставалась в стороне, не получала ролей, ведь говорила по-русски очень плохо. Все это огорчало девочку.

Но вот «прошло лето, снова наступила зима, скоро весна. Мне начало надоедать однообразие здешней жизни. Надоели вечные борщи, каши, противно от этих какаов, ем через силу. Хочу суп омач*. Меня давят стены нашего огромного, как дворец, дома. Не ляжешь, не встанешь без указки учителей и воспитателей, при этом все они постоянно лезут в твои дела и душу. Это просто начинает злить».

Во время осмотра панорамы «Оборона Севастополя 1854-1855 гг.» девочка с жадным любопытством разглядывает картину, представшую взору, восхищается мастерством людей, создавших ее. Ни одна мелочь не ускользает от  нее. Однако затем  она с сожалением замечает: «Народа не видно. Жаль...»

В XIX в Россия искала, как пишет А. Халим, «новый повод для новой русско-турецкой войны. Надо было взять в руки Босфор и все проливы, занять Константинополь и выйти к Средиземноморью и далее – к Индийскому океану». И повод, конечно, был найден: «освобождение обиженных Османской империй христиан». А.И.Герцена, восклицавшего: «Но не лучше ли было бы начать с освобождения своих невольников (крепостных крестьян – Л.Ю.), ведь они тоже православные и, да к тому же, еще и русские», никто не услышал. В 1853 г. началась война, названная Крымской. «Весь свет жалеет турков не потому, что они были кому-то близки, – писал по этому поводу Герцен. – Их жалеют оттого, что они стоят за свою землю, на них напали, надобно же им защищаться»**. «Великие державы (Франция и Англия. – Л.Ю.) в войне Россия – Турция выбрали сторону Турции, …поскольку оказаться с Россией в одной упряжке в такой несправедливой с ее стороны войне являлось позором для просвещенного европейца. …Напавшая сторона, Россия, вначале добилась успеха. Турецкий флот был почти полностью уничтожен при Синопе. Но вскоре начались поражения. …Русские войска потерпели сокрушающее поражение на Альме. Началась затяжная осада Севастополя… После 349-дневной осады Севастополь был сдан союзным войскам.

…Отступавшие русские войска оставляли крымскотатарское население без защиты, мало того, они сами занимались мародерством и грабежами. … Антитурецкая война была ими превращена от злости за свои поражения в войну антитатарскую. Деревни выжигались, скот угонялся, мебель и все другое богатство увозилось. Они били зеркала, прокалывали перины… Такие бесчинства, творимые русскими и французскими войсками, стали известны мировой общественности»***. Однако в русской историографии об этом – ни слова.

 Сюндус, помня уроки учителя Керима, по-своему исправила «несправедливое молчание историков» и записала в дневнике: «Население Севастополя было в осаде девять-десять месяцев, терпело страшные лишения. А крымским татарам досталось вдвойне: от интервентов и  от русских». Девочка недоумевает, почему ни об этом, ни о голодоморе в Крыму не создана ни одна картина, ведь есть же талантливые художники, воссоздали же они жуткие картины обороны Севастополя. Почему бы не рассказать миру о мучениях, выпавших на долю крымских татар? Свои размышления Сюндус заканчивает наивным детским выводом: «Наверное, взрослым людям просто некогда этим заняться…»

В другой раз, во время поездки на пароходе из Севастополя в Ялту «завдом» рассказывает собравшимся вокруг него ребятам о Древней Греции. Все заинтересованно слушают. На пяти с половиной страницах записан об этом рассказ Сюндус: «завдом» может говорить о древних героях и философах бесконечно. Но дети постепенно отходят от него. «Все это старое, происходившее две тысячи лет назад, мало волнует молодых, – объясняет Сюндус. – Им хочется, встав на краю палубы и обратившись лицом к встречному ветру, поднять руки, словно птицы крылья, и взмыть ввысь, к облакам... Что там, впереди, в будущем?»  Продолжение здесь.

*омач – затируха.

**Герцен А.И. Собрание сочинений – Москва, 1957. – Т. XII. С. 206.

***Халим А. Убить империю! – Йошкар-Ола: Калкан, 1997. – С. 129-132.