Духи в крымскотатарской демонологии

В наши дни практически совсем не уделяется внимание  изучению мифологических легенд, доисламской и низшей мифологии крымских татар. Хотелось бы собрать как можно больше такого материала, быличек, историй о суевериях и поверьях. Поэтому интересны все сведения, касающиеся этого раздела крымскотатарского фольклора.

В сферу низшей мифологии, согласно мнению ученых, входят мифологические существа, которые не имеют божественного статуса, различные демоны и духи. Многие народные суеверия крымских татар связаны с духом «жин» «ажин» (джинн).

Эти таинственные существа, по сведениям информаторов, водятся в грязных местах (помойка), на пустырях, в развалинах, на кладбище, под ореховыми деревьями. Они активизируются в сумеречное время и ночью. Поэтому нежелательно в это время суток покидать жилище, отправляться в дорогу или ложиться спать под орехом. Злые духи могут искривить человеку рот и даже лишить его речи, рассудка или парализовать. Как вспоминает Эмине Зейналиева из Симферополя, такой результат воздействия духов на человека крымские татары называли словом «чарпынмакъ».

Духи могут принимать различные образы. Вот одна из таких историй, случившаяся в первые годы после окончания Второй мировой войны с молодым крымским татарином в ссылке, в г. Намангане. Зия, так его зовут, вернулся с работы на заводе во вторую смену. Жил он с родителями в большом общем дворе семей на 40-50. Было лето, около 12 часов ночи. Решил напиться из колонки в центре двора. Ополоснул руки, набрал в ладони воды, разогнулся – прямо перед ним стояла незнакомая красивая молодая женщина с маленькой девочкой на руках. Не успел удивиться, как она сунула ему ребенка в руки: «Подержите, пожалуйста, я в туалет схожу». Понятное дело, в общем дворе был общий туалет. Красавицы долго не было. Преодолев стыдливость, парень подошел к туалету, стал звать женщину. В ответ – тишина. Он решился заглянуть внутрь: вдруг упала и лежит в голодном обмороке? Никого нет! Возвращаясь, Зия глянул в полуоткрытые ворота двора. Далеко в проулке между узбекских глинобитных домиков в желтом лунном свете увидел темную фигуру удаляющейся женщины.

Голодное послевоенное ссыльное время. Тогда детей часто тайком подбрасывали к воротам милиции, детских домов или незнакомых людей. «Подбросила!» – была первая мысль молодого человека, и он решил во что бы то ни стало догнать женщину и вернуть ей ребенка. Но как бы ни был он молод, как ни старался идти быстро, расстояние между ним и беглянкой не сокращалось. Вот она ступила на территорию городского кладбища, но парень уже забыл об осторожности и последовал за ней. Она вошла в небольшой прикладбищенский домик. Он – следом. Его ослепил яркий свет, оглушили громкая музыка, смех, веселая пляска…

Зия очнулся от нестерпимо палящих лучей солнца с ужасной головной болью. Где он? Что с ним? Огляделся – какая-то вонючая свалка на пустыре… Долго сидел, сжимая голову и ничего не понимая. Там его и увидели случайные прохожие, привели домой совершенно больного, с перекошенным ртом. Родители долго «отчитывали» сына у какой-то набожной старушки. Со временем здоровье его восстановилось, лицо приняло правильные очертания, и только в минуты сильного волнения рот слегка кривился… Крымскотатарские старики, вспоминая былое, могли назвать имена многих, о которых говорили, как и о Зие, – «чарпынды».

Согласно представлениям крымских татар, подобные случаи предполагали не только особые правила поведения, о которых говорилось выше (по возможности не выходить из жилища после наступления сумерек, отправляться на ночь глядя в дорогу или ложиться спать под орехом), но и особые формы взаимодействия. Например, 1) если ночью кто-то постучал в дверь или в окно, надо громко спросить: «Ким сен?» (Кто ты?). Человек назовет свое имя, нечистая сила сгинет молча, без ответа; 2) если произойдет встреча с незнакомым человеком после захода солнца (вечером, ночью), то, прежде чем заговорить с ним, надо посмотреть на его ноги. Злой дух, хоть и выглядит, как человек, но ноги у него заканчиваются копытцами. И если человек увидит его копытца, то жин пугается и исчезнет, не причинив вреда.

Подобные истории отражают, по мнению специалиста Института народоведения НАН Украины К.Ю. Рахно, «восприятие дорожного пространства и его опасностей с точки зрения оседлого человека, а не кочевника». Дальнейшее изучение данного аспекта фольклора восстановит утерянный баланс культуры крымских татар.