Первый день весны 2014 года выдался тревожным: Россия ввела свои войска на территорию Крыма. Каким будет утро 2 марта?
Захотелось почитать что-нибудь из лирики Ленура Ибраимова (1939-1986). Чудесные стихи у него. Вот это особенно совпадает с нынешним настроением: и тревожное, и сильное, и оптимистичное.
ПЕСНЯ КРЫМСКАЯ
Над тучей черною гори закат кровавый...
Тих летний вечер после гроз.
О, небо крымское, обитель гордой славы,
Свидетель битв, побед... и жгучих слез.
Люблю тебя! Расправлю руки-крылья.
Лечу во сне над краем голубым.
И вновь, о Крым, тебя я вижу былью.
И силою твоей любуюсь, Крым.
Не окровавленный – сиреневый закат.
Шагает сумрак, тихо сняв папучи.
Сверчки, цикады, травы, аромат,
И радость тихая, и песнь – татар попутчик.
Она печальная, красивая она,
Поется пожилыми чабанами.
И девушки, не зная ночью сна,
Той песнью объясняются с парнями.
О песнь народа. Ты ли не права?
Ты чувствовала горя приближенье,
Когда вплетала в звуки и слова
Тоску дорог и горечь поражений.
Я Крым люблю нездешнею любовью.
Ее измерить может только Он.
В нем реки все бегут моею кровью,
Я крымским воздухом взлелеян и взращен.
Нет, я рожден не тридцать лет назад –
Я сотни лет брожу по Перекопу,
Я защищаю свой очаг и сад,
Я в гости принимаю всю Европу.
Из века в век я вечно познаю,
Как дорог мне клочок прекрасной суши.
Где песни горько-сладкие поют,
Где конница вострит на страже уши.
Я в море ветер парусом ловил,
Я в небе надышался вечной синью.
Меня степной простор благословил
Природным ладаном ромашки и полыни.
Смотрю на Крым, на родину свою.
Скорбя и радуясь, сквозь слезы я... пою.
У Ленура Ибраимова - мать русская, а отец крымский татарин. Когда депортировали народ, он с мамой и сестрой остался в Крыму. Может от того его стихи о Родине столь проникновенны. Я думаю, что он и многие русские, жившие в мире с крымскими татарами были в большей "депортации" среди пришлых "патриотов" Крыма...
ОтветитьУдалитьПрекрасно!
ОтветитьУдалитьДа, стихи проникновенные и восхитительные, как и весь томик стихов... Только не понятно, почему не справляют его юбилейных дат... и отделяют от выдающихся участников национального движения...
ОтветитьУдалитьОчень созвучно со строками стихотворения Бекира Чобанзаде "Келеджекке" в переводе С.Дружинина:
ОтветитьУдалитьДавным-давно среди холмов и кошар
Я пил покой, густой настой, трав отвар.
И в тишине, припав к земле, я слыхал,
Как будто всадник проскакал среди отар.
Я наблюдал, как по весне цвел родник,
И наслаждался, глядя в этот цветник.
Когда же замолкало вдруг все вокруг,
Я слышал – в глубине земли пел родник.
Среди травы, среди цветов, как пчела,
Я открывал вокруг себя мир иной,
И первым Хыдырлез на крае села
Я с радостью встречал весенней порой.
Как далека ты от меня Степь моя:
Мои поля, мои цветы, мой приют,
Мои ручьи, мои стада и земля,
Где я отцвел и другие цветут.
В другую Степь, с других высот я гляжу,
Но минарета нашего не видать.
В чужих краях чужих шагов слышу шум,
Но мне родных моих шагов не слыхать.
Один Дунай, чей взгляд знаком, полон дум
И шепчет: ”Стариков твоих мне ль не знать?”
Когда к нему, любуясь им, я иду,
Моя душа полна любви, ей подстать.
Свою тоску и прежний страх, чтоб прогнать,
Я в мыслях возвращаюсь вновь в эту даль
И медленно пишу стихи, вдруг поняв,
Что думает в дремотном сне мой Дунай.
Из будущего голосов слышу хор:
Моих коней, что ржут у костров,
Моих джигитов, что проснулись с тех пор,
Моих собратьев, что не спали давно.
Едва слышны издалека песни их,
Жаль, что названия я все позабыл;
Стою и слушаю напевы других
В надежде вновь увидеть их прежний пыл.
Из будущего голосов слышу хор
Татарских девушек, чей смех словно мед,
Доносятся издалека словно узор
И быстро тает вдалеке, словно лед.
Мне кажется, что давно знаю тех,
Чьи локоны я целовал столько раз,
И гибкий стан, изгиб бровей, нежный смех,
Со многими из них пускался я в пляс.
Мои джигиты снова будут вольны
И с ними девушки, джигитам под стать,
И у отцов, как будто после войны,
Глаза от влаги будут тихо сиять.
Тогда скажите вы джигитам моим:
Пускай они придут ко мне на погост
И девушек возьмут с собой днем одним,
И я проснусь, чтоб встать в полный рост…
1920, февраль, Будапешт.