Не отрекаются любя

В интернете не прекращаются жаркие диспуты о том, следует ли крымским татарам переименоваться, отбросив навсегда «кличку» «татары». В одном из таких диспутов мне понравился вопрос, который задал Энвер Рамазанов:

 

– Для чего вы собираетесь менять название? Для того чтобы подтвердить, утвердить свое право на Крым? Или смущает татарство?

Вспомнилось стихотворение Б.Чобан-заде «Кечмиштеки сучларымыз» (Наши прошлые провинности). Поэт очень точно описал «смущение за татарство», которое испытывали некоторые наши соотечественники сто лет назад. Но оно, оказывается, живет в нас до сих пор. Возможно, даже стало сильнее: чувство вины за своих предков внушается крымским татарам с детства.

 

Два личных примера. Первый случай произошел, когда мы жили еще в депортации, в Киргизии. Пятилетний сын, придя из детского сада, спросил: «Почему мы не русские? Русские такие герои!» Второй случился уже здесь, в Крыму, одиннадцать лет назад. Племянница-первоклассница пришла из школы со слезами на глазах: «Не хочу быть крымской татаркой! Мы всех убивали!»

А вот само стихотворение. Перевод Сергея Дружинина. 

Кечмиштеки сучларымыз Бири ачкъан китабыны «Лянет!» дий… Хелагюге, Баты хангъа, Темирге, Бири язгъан тарихыны, «Барбар!» дий... Бир вакъытлар бойнун буккен эмирге... «Татар халкъы, Татар ханы! – фысылдай, Кяфир, мумин бутюн дюнья тиллери, – Татар ханы джуртумызны джакъты шай, Менгюликке атеш болсун эр джери...» Факъыр татар аттан тюшкен, шашыргъан, Бетин орьте, сесин къыса, кизлене: «Дженгиз, Темир, Батыны мен бильмиймен, Мен оларны ич корьмедим...» – сеслене... Душманлары: «Сенсинъ! – дийлер, къыйнайлар, – Мына ресминъ тарихларда корюне, Сенсинъ, Дженгиз аркъасындан джувургъан, Бетинъ сары, пантик мурнынъ кичкене!» «Мен тюгюльмен! – дий факъыр, ай зарлана, – Дженгиз, Баты джынсымда ич болмады! Бабам, анам бир Шерифе, бир Сейит, Якъынларым я бир молла, я къады...» Ташланъыз о факъыр халкъны, сучу джокъ, Сучу болса, джашавында одийджек, – Менмен Дженгиз, Темир ханнынъ торуны, Менмен онынъ джолун даим кутийджек... Юкленемен бар сучларын оларнынъ: Бизлер джакътыкъ, Багъдадынъны, Басранъны, Бизлер джыкътыкъ сарайларын Романынъ, Бизлер сойдыкъ акъсюегинъ, къаранъны!. Кель, бир сор! Берийим эп эсабын, Далмачьянынъ, Маджарлыкънынъ, Къазакънынъ, Индиянынъ, Акъ денъизнинъ, Азакънынъ, Кель, бир сор барбарлыкънынъ эсбабын!.. Къылычым джокъ, атларым джокъ, джаявман… Джурегимде джангъан атеш дурулды... Мойнум бахтнынъ къолларында бурулды, Бугунь олюм джолларында бир савман!. Эй, Авропа, эй, улема, билинъиз! Китапларынъ ялан айтса даим шай, Даим къурсанъ козьяшындан кок сарай! – Силькинирмен, болурман тез бир Дженгиз!.. Китапларынъ Диджлелерге атарман! Сарайларынъ ермен ексан эткен сонъ, Баланъ-чагъанъ откъа къурбан кеткен сонъ, Кене кетер, мезарсыз шай джатарман! Эзилийим, юкленийим сучларын! Буюк ханнынъ, буюк халкънынъ мирасын, Юкленийим бабаларым гунасын, Шай джурийим шу дюньянынъ уджларын!... Будапешт, 1920 с.

Наши прошлые провинности Не раз свою книгу проклятий открыв, Читая: «Батый, Хулягу, Тамерлан», Эмира зовет «дикарем», позабыв, Что прежде пред ним на коленях стоял. «Татары! Татары, ваш хан в старину, – Кричит нам неверный и всякий язык.– С мечом приходил и нам выжег страну. Горите и вы!» – поднимется крик. А бедный татарин давно слез с коня, Растерянно шепчет, потупивши взор: «С Чингизом, Батыем, Тимуром ни я, Никто из родных не встречался с тех пор!» Враги говорят ему: «Нет, это – ты! Из прошлого твой выступает портрет: Скуласт, низкорослый и желт, как цветы, Идущий в набег за Чингизом вослед». Кричит бедолага: «Нет, это – не я. Чингиза в моем не бывало роду. Сеид – мой отец, вот и мама моя, Муллу еще помню, но не Бату…» Оставьте в покое мой бедный народ! Коль есть в нем вина, он заплатит за все. Чингиз – это я! Тимуриды – мо́й род! Что было и будет – все это мое. Весь грех, всю вину я гружу на себя: Сжигали мы Басру, сжигали Багдад. И Рима дворцы еще помнят меня, И римская знать, и латинский солдат! Приди и спроси! Я отвечу за всех, Кто жил на Дунае, в краях казаков, На Инде, Азове… Я помню свой грех. Приди и спроси! Я ответить готов. Без сабли, коня, я вступаю на твердь, И древний огонь затухает в груди. Хребет мой в руках у удачи…. Иди Со мной по дороге, что тянется в смерть. Старушка-Европа и вы – мудрецы, Пока вы в писаниях будете лгать И строить из слез голубые дворцы, Восстану и встану в Чингизову рать! Я выброшу книги в глубокий Диджли,* И ваши дворцы я сравняю с землей, И лягу в нее вдалеке от могил, И буду лежать молчаливой золой. Весь гнев, всю вину я взвалю, как доспех, Наследье народа, всех ханов и ханств, Взвалю на себя весь отеческий грех И буду бродить среди ваших пространств. * Диджли – река Тигр.

В 2007 году победители конкурса среди крымских журналистов «Соборность. Проведи День независимости в Карпатах!», организованного Всеукраинской общественной организацией «Наша Украина», неделю провели в Карпатах: посетили Каменец-Подольский, Хотин, Черновцы, Львов, Галич, Ивано-Франковск, несколько сел.

Не помню ни одной экскурсии, где бы экскурсовод не произнес «сакральные» слова: «сожгли монголо-татары», «разрушили татары». В интернациональной группе из 25 журналистов было человек пять крымских татар. В очередной раз, услышав интонации осуждения в словах гида «крепость пала под натиском татар», кто-то, обращаясь к спутнице, негромко, но слышно произнес: «Во-о у нас предки были!» Экскурсовод замешкалась, но быстро взяла себя в руки и продолжила рассказ. О «зверствах» татар больше речи не было.

По инициативе ЮНЕСКО величайшим человеком II тысячелетия признан Чингисхан. Крымским татарам «тычут» в глаза, что они – его наследники, а мы испуганно отмахиваемся от этого. И  только Поэт не испугался взять на себя грех нашего отречения от великого наследия: «Весь гнев, всю вину я взвалю, как доспех». Наверно, поэтому имя Чобан-заде пережило и переживет всех тех, кто отказывается от татарства, объясняя это тем, что «так народу будет лучше». Но не отрекаются от имени, любя народ. Надеюсь, мы, крымские татары, наконец, переболеем привитым нам комплексом неполноценности и гордо заявим:

«Восстану и встану в Чингизову рать!»

 

В заголовке использована строка из стихотворения Вероники Тушновой «Не отрекаются любя».