Пожелай себе жизни

В последнее время в социальных сетях все чаще стали мелькать различные проклятия. Народ щедро «шлет» их властям и друг другу. Что такое проклятие, что несет оно  людям? Вот определение: «Проклятие – словесная формула, содержащая пожелание бед и несчастий в адрес конкретного лица (группы лиц, народа); ритуал, имеющий целью магической силой слова нанести урон обидчику, недругу, наслав на него злой рок».

 

 

Интересно, как часто таким вербальным ритуалом пользовались крымские татары?

В статье «Древние жанровые формы крымскотатарского фольклора» кандидат филологических наук, доцент Ф.А.Сеферова приводит примеры проклятий в крымскотатарском фольклоре – къаргъыш. Процитирую отрывок из этой статьи: «В крымскотатарском фольклоре существуют фольклорные жанры, показывающие роль птиц в проклятиях – «къаргъыше». Общеизвестно почитание лебедя не только крымскими татарами, а также всеми тюркскими народами. Лебедь считался священной птицей: разорять гнездо, убивать лебедя запрещалось. Тем не менее, в эпосе «Эдиге бий» хан Тохтамыш проклинает священных птиц:

Акъкъу къушлар, къаз къушлар,
Сизни сунгъур, боз къушлар
Къанатынъыз толдырып
Башынъызны къайырсын!

(Гуси-лебеди, пусть серые птицы (воробьи?), налетев на вас, свернут вам шеи.)*

Эдигенинъ улы Нураддин –
Алла бермесин мурадын.
Мени юрттан айыргъач
Сизни де гольден айырсын!
(Сын Эдиге Нураддин, пусть Аллах не даст исполниться твоим мечтам. За то, что лишили меня родины, пусть и вас разлучит с озером!)*

Мотив проклятия звучит и в эпосе «Таир и Зоре». Зоре, провожая Таира в город Мердим, поёт:

Гидер исенъ огърунъ олсун,
Мердим шеэр ёлунъ олсун.
Менден гъайры яр севсенъ,
Джеллятлар бойнунъ урсун!

Гидер исенъ огърунъ олсун,
Дерья-денъиз ёлунъ олсун.
Менден гъайры яр севсенъ,
Эки де козюнъ кёр олсун.
(Уходишь, счастливого тебе пути. Но если полюбишь другую, пусть палач тебя казнит... Если полюбишь другую, пусть ослепнут оба твоих глаза.)*

... Некоторые выражения, образованные в связи с древними обычаями, традициями и обрядами, в ходе общественно-исторического развития утрачивали первоначальное содержание.

В словарном составе крымскотатарского языка довольно много таких выражений: «озь башыны ашады» («съел свою голову»), къурбанынъ олайым («стану твоей жертвой»), «аягъынынъ алтында олейим» («да умру я у твоих ног») и т.д. Эти выражения употребляются обычно в положительном смысле, но могут приобрести и значения проклятия. Они относятся к тому периоду, когда в людях была сильна вера в возможность повлиять на ход событий или болезни путём выполнения определённой процедуры, обряда.

Считалось, что отцовское проклятие действеннее материнского, потому что молоко матери будто бы ослабляет силу её проклятия. Материнское молоко считалось целебным средством. Мать могла проклясть неблагодарное дитя словами: «Сютюм бурнунъдан кельсин» – да не будет впрок тебе моё молоко»[1].

На первый взгляд, получился довольно краткий список проклятий. Желая расширить его, просмотрела сборник крымскотатарских народных песен (448 с.)**, в нем смогла найти всего пять песен, в которых есть проклятия, причем, одна из них – явно перепев отрывка из дестана «Таир и Зоре», приведенного выше. Перечислю их все.

В песне о герое народа Алиме айдамаке (Алим акъкъында йыр):

Алим гидер базара,
Огьрамасын назара.
Алим ольдю дегенлер,
Кенди кирсин мезара.
(Алим идет на базар, пусть его не сглазят. Кто говорит, что Алим умер, сами пусть войдут в могилу).

В песне «Вермем сени» (Не отдам тебя):

Дагьларнынъ ёллары долудыр дикен,
Кёр олсун дикени ёллара дёкен.
(Горные дороги полны колючек, пусть ослепнет тот, кто натряс на дороги колючки).

В песне «Гидер исенъ» (Если уходишь):

Менден гьайры яр северсенъ,
Эки козюнъ кёр олсун, кёр олсун...

Сенден гьайры яр северсем,
Атеш олсун мезарым, мезарым.
(Ослепни, если полюбишь другую. Если я изменю тебе, пусть огнем (адским) станет моя могила).

В песне «Къайнана ве келин» (Свекровь и невестка) свекровь упрекает невестку в том, что та невзлюбила ее, и проклинает так:

Козьяшым дерья олсун,
Балыгъы ютсын сени.
(Пусть мои слезы станут рекой, а рыба в этой реке пусть проглотит тебя).

Огълум сени ташлайджакъ,
Юрегинъе буз къой, таш келин.
(Мой сын бросит тебя, так что приложи к сердцу лед, невестка).

Корьген, сени корьмесин.
Сёзюнъе къапылмасын.
Омрюнъ бою тул яша,
Ляйыгъынъ тапылмасьн.
(Пусть никто тебя не замечает и к словам твоим не прислушивается. Будь вечной вдовой, чтобы никого не нашла по душе).

В песне о казненном в царские времена невиновном из с.Таракташ «Меним адым Сеит огълу Сейдамет» (Мое имя Сейдамет, сын Сеита):

Мезарлары, ах, аман, атеш олсун, туташсын,
Кевделери, аман, джан вералмай, талашсын.
Сарайлары, ах, аман, къанларына булашсын.
(Пусть могилы их станут огнем, пусть горят, а тела корчатся, не желая отпустить душу. Дворцы их пусть испачкаются собственной кровью).
 

Итак, перечень проклятий мизерный, несмотря на более чем 3-тысячелетнюю историю крымскотатарского народа. Помнится, в детстве в нашем доме ругательствами были только два слова: имансыз и попаз (в таком произношении). При этом нам, детям, запрещалось кого-то проклинать. «Проклянешь невиновного – проклятие обрушится на тебя самого. А проклянешь виновного – половина проклятия вернется к тебе», – так учили нас родители. Закончить данную тему хочу древней крымскотатарской пословицей – этическим кодексом народа: «Биревге олюм тилегендже, озюнъе омюр тиле» – «Вместо того, чтобы желать другому смерти, пожелай себе жизни». Видимо, в этом одна из составляющих жизнеспособности нашего народа.

_________________

 1. Культура народов Причерноморья. – 2013. – №264.

 

* Перевод на русский язык мой. – Л.Ю.

**Къырымтатар халкъ йырлары / Топлаган ве тертип эткенлер Ильяс Бахшиш, Эдем Налбандов. – Симферополь, 1996.