Ю. Болат. Стадо овец, попавшее в бурю

И.К.Айвазовский. Отара овец в бурю. 1861.

Рассказ Ю.Болата «Туфанда къалгъан къой сюрюси» (Стадо овец, попавшее в бурю) был опубликован в сборнике, изданном в г.Ташкенте в 1972 году, на русский язык его перевела Э.Урмиева. Привожу данный перевод полностью.

 

СТАДО ОВЕЦ, ПОПАВШЕЕ В БУРЮ

 

Знаете ли вы пастуха Асана? Не знаете? Тогда слушайте. Асан, по прозвищу Сокол, был пастухом Айвазовского. Да, недаром его так прозвали. На краю яйлы стояла отвесная скала. В свободное время Асан-Сокол взбирался на эту скалу и, глядя на море, играл на свирели. Да так играл, что рыбы в море поднимались к поверхности воды и слушали его игру.

В тот день, казалось, ничего не предвещало беды. Асан играл на свирели, и вся природа наслаждалась волшебной мелодией. Рыбы в море, птицы в небе, овцы, собравшиеся в окрестностях скалы, слушали пастуха. Асан играл с удовольствием и наслаждением. Да и почему бы не играть, ведь завтра первый день праздника Разговения и завтра исполняется пять лет, как он ходит в пастухах. «В день, когда исполнится пять лет, приходи, – сказал ему Аванес ага, – заплачу за все годы работы, семьей обзаведешься».

Пока Асан думал о завтрашнем дне, небо потемнело, море стало иссиня-черным, день превратился в ночь,  началась такая гроза, что земля и небо – все смешалось, сверху посыпались камни. Асан-Сокол, спустившись со скалы, погнал овец со склона горы. Но козел-вожак, оступившись, покатился вниз с обрыва. А за вожаком последовало  все стадо. Как говорится, не успел он и глазом моргнуть, от пятиста овец ни одной не осталось.

Стоит Асан один-одинешенек. Постоял и, закинув свою пастушью палку на плечо, сунув свирель за пояс, отпра-вился к хозяину. Повесит ли его теперь хозяин, отправит ли в Сибирь – в любом случае он будет прав. Долго ли, коротко ли, а пока добрался до Феодосии, наступила ночь.
– Добро пожаловать! – встретил  его Айвазовский.
А что сказать пастуху?
– Аванес ага, овцы попали в бурю, все стадо, упав с обрыва, погибло, – произнес Асан. – Чтобы заплатить за них, у меня нет ни денег, ни имущества. Все, что у меня осталось, – это моя душа, заберите ее.

 

Но Айвазовского в это время заинтересовало кое-что другое:
– Ну-ка, садись, выпей чашечку кофе да расскажи, как началась буря! С какой стороны появилась туча?.. А небо почернело?.. Овцы блеяли?..
Расспросив обо всем очень подробно, Айвазовский сказал пастуху:
– Иди, дорогой, празднуй вместе с народом. Придешь через неделю.

Время бежит – не остановишь. Прошла неделя. Пастух Асан все это время не мог ни есть, ни пить, ни спать. В последний день недели, опустив голову, вновь пришел в усадьбу Айвазовского.
– Аванес ага, не мучайте меня, накажите поскорее, я больше не могу терпеть.
– Какое еще наказание? – удивился художник.

Они поднялись на второй этаж. Вошли в просторную, озаренную светом комнату.
– А теперь посмотри на это! – сказал Айвазовский и снял со стены накидку.
Асан остолбенел от изумления. Да и было чему дивиться: на стене он увидел своих овец и себя среди них. А еще яйлу, отвесную скалу и козла, летящего с обрыва.
– Похоже? – поинтересовался Айвазовский.
– Точь-в-точь! – ответил пастух Асан. – Но почему овцы неподвижны?
– Так ведь это картина, – пояснил художник.
Откуда же знать пастуху, что такое картина! Увиденное он принял за действительность.
– Эту картину я написал с твоих слов: «Отара овец в бурю». Я ее продал. На вырученные деньги купил пятьсот овец. Сейчас они в угодьях Джемалетдин бея. Если хочешь, вновь будь моим пастухом.

 

Но разговор на этом не закончился. Айвазовский достал из кармана пачку новеньких купюр и вручил их пастуху: «Благодарю за честный труд в течение пяти лет». Ну как тут не сойти с ума от радости! Говорят, Асан не вышел, а словно на крыльях вылетел из дома художника. Да, немало на свете хороших людей!

 

С тех пор прошла неделя, месяц, лето прошло, наступила осень. Осенью Асан-Сокол пригласил гостей из четырех деревень, нанял музыкантов и сыграл большую свадьбу. На свадьбе, говорят, танцевал хайтарму сам Алим айдамак, а Айвазовский ему подыгрывал. И прадед мой там был да шербет пил.