Пушкин, непристойности и Коран

Поэма «Гавриилиада» была опубликована в 1821 году, однако по сей день она вызывает серьезные споры:

- Действительно ли поэма принадлежит перу Пушкина?  

- Автора осуждают за атеизм или за антихристианство?

Споры спорами, но литературоведы утверждают, что поэма – «свет чистого эроса» и, несмотря на откровенные непристойности, поэма публикуется в собрании сочинений А.С.Пушкина.

О чем пишет в «Гавриилиаде» Пушкин? О том, что сам Бог влюбился в 16-летнюю замужнюю еврейку Марию, жену старика Иосифа:

          И ты, господь! познал ее волненье,

          И ты пылал, о боже, как и мы.

Бог послал к Марии архангела Гавриила с вестью, что вскоре явится к ней. Однако сатана времени не терял даром: успел первым. Не упустил шанса и сам Гавриил. Святой Дух оказался третьим. Так Пушкин, смеясь, ставит под сомнение божественное происхождение Иисуса:

                        
                           Усталая Мария

Подумала: «Вот шалости какие!

Один, два, три! – как это им не лень?

Могу сказать, перенесла тревогу:

Досталась я в один и тот же день

Лукавому, архангелу и богу». 

Всевышний бог, как водится, потом

Признал своим еврейской девы сына...

Уже через три года, в 1824 году, насмешник и острослов Александр Пушкин «создал цикл стихотворений, ставший одним из самых удивительных и совершенных его творений: «Подражания Корану, – так пишет М.И.Синельников во вступительном слове к подготовленной им антологии. – Это были именно подражания, вольные переложения, а не переводы.  

В стихах этих  ощутимо присутствие образов Великой Книги Ислама, воздействие и духа, и буквы Корана... «Многие нравственные истины изложены в Коране сильным и поэтическим образом», – это замечание Пушкина. Девять стихотворений, составившие цикл, принадлежат к шедеврам его поэзии. Всякое слово значительно, как небесное откровение и пророческий глагол. ...В зимнем Михайловском ссыльный Пушкин, очевидно, перечитывая суру «Пещера», вспоминает некую крымскую пещеру, полную «прохлады сумрачной и влажной». Заточение в родной глуши затянулось, кажется, навечно: 

В пещере тайной, в день гоненья,

Читал я сладостный Коран.

Внезапно ангел утешенья,

Влетев, принёс мне талисман.

Его таинственная сила

Слова святые начертила

На нём безвестная рука.  

Отзвуки поэзии мусульманского Востока живут ещё во многих позднейших сочинениях Пушкина «Талисман», «Путешествия в Арзрум», «Из Гафиза», «Делибаш», «Стамбул гяуры нынче славят...», пронизанное патетикой Ислама, целомудренного и нетерпимого, смиренного и неистового. Хочется вспомнить не вошедшие в основной, прекрасный в своей цельности текст замечательные черновые четверостишия:  

В нас ум владеет плотью дикой,

И покорён Корану ум,

И потому Пророк великий

Хранит как око свой Арзрум.

Меж нами скрылся янычар,

Как между братиев любимых,

Что рек Алла: спасай гонимых,

Приход их – дому Божий дар. 

... Восточная тема, мощно прозвучавшая в «Подражаниях Корану», была подхвачена последователями и современниками Пушкина»*. 

*М.И.Синельников. Незримое благословенье. Исламский Восток в русской поэзии. – Нижний Новгород: Медина; Москва: Наталис, 2008.