Мавзолей Ненкеджан ханым. Ч.6. Совет в Хансарае

Зал советов в Хансарае. Фото Sergey Anashkevitch

Начало здесь. 

В зале суда Хансарая собрался совет. Грозный хан Тохтамыш, сдерживая ярость и гнев, сидел на троне; калга-султан, нуреддин, визири и беки, шейхи, представители духовенства и советники – все заняли свои места. На совет прибыли также баскаки[20] Малой Орды и все полководцы. В зале не было только распорядителя ханского дворца и недавно казненного часового. Вдоль стен стояли янычары с саблями, у дверей, скрестив руки, – арапы.

Присутствующие были скованы страхом: уже впал в немилость повелителя казначей, изгнан из дворца лекарь армянин, подавший пребывавшему в ярости хану шербет; но более всего не повезло мастеру слова, достигшему в своем искусстве совершенства, – великому поэту Хафизу[21]. Не зная того, что случилось в Хансарае, он вошел к хану с челобитной, а когда увидел разъяренное лицо Тохтамыша, растерялся до такой степени, что забыл и о своей просьбе, и о том, что собирался прочесть ему свои новые стихи. Еще не совсем понимая причину такого приема, поэт все-таки сообразил, что самое верное сейчас – бежать из Хансарая.  Судьи рассылали ханские ярлыки[22], поспешно скрепляя их сургучом, на который ставили оттиск тамги[23] правителя.

Хан Тохтамыш в высокой остроконечной шапке с обмотанной по низу чалмой, в расшитом узорами кафтане и дорогом халате, опираясь на красивую трость, грозный и раздраженный, сидел на троне. Он ждал известий с Чуфут-Кале. Наконец в зал вошел, весь в дорожной пыли, аскер, только что прискакавший во дворец с новостью. Он упал ниц у ног хана, приветствуя его. Тохтамыш ответил, воин встал. «Крепость пала?» – спросил хан. Воин ответил: «Мой повелитель! Много наших воинов погибло: мы пять раз атаковали крепость, выбились из сил... А она все держится». Хан Тохтамыш взбесился: «Трус! Изменник! Ты хочешь сказать, что сорок строптивых собак сильнее моих аскеров?!» Он вскочил и ударил вестника своей тяжелой тростью так, что тот упал навзничь. Привратники быстро вынесли несчастного из зала.

Старый шейх, встав с места, обратился к хану: «Да благословит всемогущий и милосердный Аллах нашего великого правителя и ниспошлет ему здоровья души и тела, долгих лет жизни! Если будет мне позволено, хочу сказать, что крепость будет взята. Но нашему великому повелителю известно, что Чуфут-Кале – труднодоступная скала. Сорок воинов в ней равны сорока тысячам воинов снаружи...» Хан, всегда с уважением относившийся к шейху, услышав такое из его уст, не выдержал, прервал речь старца и закончил совет твердым решением: «Довольно! Каждый житель Бахчисарая, способный держать оружие, должен вооружиться! Сам поеду на Чуфут-Кале!» Так по приказу хана началась подготовка к решающему штурму крепости.

На главной улице Бахчисарая собрались люди. Впереди войска на белом коне ехал хан Тохтамыш, ехал на Чуфут-Кале, чтобы вернуть домой свою дочь. Ханский казначей раздавал присутствующим деньги. Сераскеры и беки, бряцая оружием, следовали за ханом, за ними ехали аскеры. Всюду слышны были слова молитв, обращенных к Всевышнему: «Аллах! Аллах!..» Войско удалялось, покидая город. Продолжение здесь.

Примечания:

20. Баскак (тюрк.) – представитель монгольского хана в завоеванных землях (на Руси во 2-й половине 13– начале 14 вв.), контролировал местные власти.

 

21. Хафиз (Шамседдин Мохаммед) – поэт, суфий, величайший лирик мировой литературы. Годы жизни определены примерно: 1325-1390.

 

22. Ярлык (тюрк.) – здесь: повеление, приказ.

 

23. Тамга (тюрк.) – метка, отпечаток; печать; знак собственности (тавро); отсюда: танга – теньга – деньга – деньги, таможня.