Вопрос «душить-не душить» остается открытым

Волки не поддаются дрессировке.
Аватарка Нардугана Ибрагима.

На статью под названием «Мы сами своих «душили, душили…» И душить будем?» откликнулся своей статьей Нардуган Ибрагим.

 

На мой взгляд, это серьезный аналитический материал, в котором, однако, приводятся довольно нелицеприятные факты. При этом автор настаивает: «Уверен, что говорить, особенно в нашем положении, жизненно важно всю правду, какой бы горькой она не была. Только тогда у нас есть шанс на взаимное доверие и понимание того, что нас связывает».

 

Привожу весь текст:

«Тема, безусловно, очень важная, чтобы можно было бы позволить себе отмолчаться. Конфликт внутри самой нации является, как известно, самым болезненным и разрушительным. И этот фактор использовался колони-заторами во все времена при колонизации земель аборигенов.

До потери крымскими татарами своей государственности внутри крымскотатарского общества не существовало антагонизма, как и предпосылок к нему. Все население было свободным от рождения, а само общество бесклассовым. Михалонь Литвин отметил эту особенность в своих мемуарах, написав, что любой крымский татарин может приехать в Бахчисарай и требовать аудиенции у хана, и будет принят, как это здесь принято.

С завоеванием Крымского ханства коллаборантам были отписаны земли покинувшей полуостров наследствен-ной элиты, их возвели (в соответствии с русской традицией) в записное мурзачество, отныне полностью зави-симое от расположения таврического губернатора. Образ жизни этой «элиты» хорошо описан в воспоминаниях Ильяса Ширинского (бесконечные кутежи летом, а зимой с проститутками в гостинице Симферополя), раболепие перед любым представителем власти и, соответственно, полная отчужденность от проблем простых соотечественников, попавших в глубокую кабалу к новым владельцам родной крымской земли – как пришлым, так и «своим».

Почитайте воспоминания Аблякима Ильми о крымскотатарском сообществе конца 19-начала 20 столетия, когда крымскотатарские студенты, доведенные нуждой до крайности, вешались в съемных холодных коморках. Поэтому к началу 20-го века в крымскотатарском обществе вызревают идеи, созвучные общепролетарским  – о необходимости социальных перемен. То есть национальная идея восстановления независимости подменяется (при предательстве национальной элиты) в сознании крымскотатарских масс, на, в принципе, чуждую идею «общепролетерского интернационализма».

Именно крымские татары-выходцы из русских школ, хлебнувшие горечь унижений, в первую очередь от «своих богатеев», проводили политику жесткого размежевания в крымскотатарском сообществе, что привело после расправы сионистско-большевистской верхушки СССР над Вели Ибраимовым и его соратниками к «раскулачи-ванию» и высылке из Крыма (по данным Эдиге Кирималя) 40 тысяч его коренных жителей. И причиной такого катастрофического исхода (40 тысяч высланных при 160-170-тысячной численности народа) были именно отчужденность и антагонизм, посеянные Екатериной и Потемкиным в 1783 году, сдобренные алчностью нового крымскотатарского мурзачества.

Новая крымскотатарская пролетарская элита КрымАССР после казни В.Ибраимова – это, по сути, то же самое записное мурзачество второй половины века 18-го. Именно они организовали внутритатарскую бойню.

С оккупацией немецко-румынскими войсками полуострова в 1942 г. у пострадавшей от репрессий части крым-ских татар появилась возможность расквитаться с обидчиками, но эта месть в отношении крымских татар-интернационалистов не приобрела массового характера.

Айше Рефатова, младшая сестра выдающегося крымскотатарского композитора Асана Рефатова (жертвы этих самых крымских татар-интернационалистов), оставила воспоминания о тех днях. Очень многие из крымскота-тарских семей, пострадавших во время «борьбы с велиибраимовщиной» не стали сводить счеты. Так поступила и А.Рефатова, не заявившая на виновника ареста Асана Рефатова его ученика – студента техникума Ильяса Бахшиша. Как пишет Айше Рефатова, достаточно было тогда указать подлинную национальность будущего «выдающегося крымскотатарского композитора», и его дни были бы сочтены.

После депортации, опять же у части крымских татар, появилась возможность расправиться с теми, кто служил во вспомогательных частях в оккупационный период, чего добивались коменданты и спецслужбисты, но и тогда желание отомстить обидчикам-соотечественникам не стало массовым явлением.

Самые значимые успехи Национального движения крымскотатарского народа, воплотившиеся в принятой в 1989 году Декларации о признании преступными депортации народов СССР, в том числе крымскотатарского, были достигнуты именно в тот период, когда влияние записной крымскотатарской «элиты» в лице коммунис-тических сановников (Сервер Омеров и т.д.) и знатных трактористов (Сефершаев) было минимальным.

Украинская колониальная доктрина возродила идею взращивания лояльной Киеву «записной крымскотатарской элиты» по лекалам екатерины-потемкина и коммунистических вождей СССР в лице нынешних интернационал-диссидентов. Их руками были подменены цель и национальная задача крымскотатарского народа с восстановления собственной государственности на встраивание крымскотатарского народа в государственную модель украинского олигархата.

Сегодня есть реальная опасность того, что ожидаемое решение национального крымскотатарского вопроса с помощью все тех же представителей записной крымскотатарской «элиты», будет сведен к нулю в счет платы за сохранение места кормления и иные приятные вещи... Так что вопрос «душить-не душить» для крымских татар остается открытым».