 |
| Старая кенаса на Чуфут-Кале |
В большой кенасе на Чуфут-Кале шла полуночная молитва, завтра была суббота – день отдыха. Это богослужение вел Ехуда Бихим. Фонари, подвешенные к потолку кенасы, бросали тусклый свет на молящихся и тексты религиозного содержания, написанные на стенах золотом и серебром. В первых рядах на скамьях сидели старики. В кенасе тихо, слышен только монотонный голос арабия, читающего Тору. Но вот он произнес: «Великий Тенгри, бог Авраама, Исхака, Якова!.. Община, поднимем руки к Сиону, помолимся... Аминь!» Ехуда Бихим поднял руки, и на белой стене его чудовищно огромная тень тоже подняла руки. Все разом произнесли первое слово молитвы, и полились, как из органа, протяжные и трогательные звуки.
Дальний угол кенасы был освещен плохо. Там стояла Гира. Ее большие черные глаза с надеждой и любовью были устремлены на арабия. Сейчас она была такой пленительно красивой, что творящий молитву и сидевший в михрабе[19] Ехуда Бихим, случайно поймав ее взгляд, не мог заставить себя не смотреть в ее сторону... Гира исчезла со своего места. В какой момент это произошло, Ехуда Бихим не заметил. В кенасе раздавались голоса молящихся: высокие, грубые, проникновенные. Чуть позже они смолкли, наступила тишина. И тут вдруг послышался грохот, похожий на раскаты далекого грома. А потом все поселение караимов наполнилось гулом, голосами. Это снаружи в железные ворота крепости кто-то сильно стучал. Люди спешно выходили из кенасы, на их лицах появилось выражение опасности и страха.
Несколько человек, вооруженных копьями, бежали к воротам крепости, караульные что-то кричали, когда за воротами раздалось: «Именем дочери хана Тохтамыша!.. Откройте ворота!» Из бойницы на крепостной стене караимы увидели группу всадников и среди них сераскера, рядом с которым на лошади сидела девушка в белом покрывале. Тогда они быстро сняли железные цепи и, отодвинув засовы, раскрыли ворота. Саляхиддин бек вместе с товарищами въехал в крепость. Его джигиты, сразу оттеснив ночных сторожей, заняли оборону. По крепости поползли пугающие слухи.
Седовласый старый гахам возвращался из кенасы домой, поддерживаемый двумя арабиями. Он с трудом передвигался по высокому тротуару вдоль домов. Навстречу ему, задыхаясь от быстрой ходьбы, шла Гира: «Ах, горе какое!.. Что же вы наделали?» – говорила она вслух. Увидев возвращавшегося к кенасе Ехуду Бихима, она догнала его, схватила за руку: «Что вы сделали! Дочь хана собиралась бежать с Саляхиддин беком... За ними погоня... На вас падет ярость хана... Это все плохо кончится...» Ехуда Бихим, возмущенный, поднял на девушку голос: «Лжешь! Не может быть такого!» Гира заломила руки, слезы потекли из ее глаз: «Жаль, детей ваших жаль!.. Ах, Ехуда Бихим, горе тебе! Ты виновен в том, что дочь хана впустили в крепость... Ты думаешь, я ничего не понимаю?.. Ты любишь Ненкеджан! Я знаю, о чем ты бредишь в своих снах. Ты посещал Хансарай, и я видела, на кого были устремлены твои взгляды. Но ведь тебя я люблю!!! Ехуда Бихим!.. Тебя я люблю!» Ехуда Бихим, вспыхнул от злости и, оттолкнув Гиру в сторону, вошел в кенасу. Продолжение здесь.
Примечание:
19. Михраб – молитвенная ниша в стене мечети.
Заселение Чуфут-Кале датируется V-VI веками, тогда его населяли, якобы, аланы. И называли они свое селение Фуллой. Потом в Фуллу пришли золотоордынцы, они украсили ворота драгоценными камнями и переименовали ее в Гевхер-Кермен (Гевхер-Кале).
ОтветитьУдалить